Читаем без скачивания Космическая трилогия [сборник] - Клайв Льюис

IX

Рэнсом проснулся от жажды. За ночь он не замерз, хотя одежда и отсырела. Теперь на него падали лучи солнца и рядом весело плясал водопад, искрясь всеми оттенками голубизны и отбрасывая бегучие отблески на нависшие сверху листья. Но, вспомнив свое положение, Рэнсом ощутил почти невыносимую тяжесть. Ах, если бы он только не потерял самообладания! Сейчас сорны уже убили бы его, и смерть была бы избавлением. Тут же с невыразимым облегчением он вспомнил, что в лесу скитается человек. Хорошо бы его встретить. Он подошел бы к бедняге и сказал: «Привет, Рэнсом!..» Нет, тут что-то не то. Ведь Рэнсом — это он сам! Или нет? Кто был тот человек, которого он привел к теплому ручью, уложил спать и посоветовал не пить незнакомую воду? Наверное, какой-нибудь новичок, который здесь еще не разобрался что к чему. Ладно, что бы там ни говорил Рэнсом, теперь пора напиться. Он лег на берег и окунул лицо в теплые струи ручья. Как хорошо пить! Вода была с сильным минеральным привкусом, но невероятно вкусная. Он сделал еще несколько глотков и почувствовал, как проясняется разум и в тело вливаются силы. Все это чепуха, нет никакого второго Рэнсома. Теперь он отдавал себе отчет, что ему угрожает безумие. Чтобы отвлечься, он вознес горячую молитву и начал приводить себя в порядок. Впрочем, не так уж важно, сойдет он с ума или нет. Может быть, это уже произошло, и он вовсе не на Малакандре, а лежит в постели в какой-нибудь английской психиатрической лечебнице. Как было бы хорошо! Он тогда спросил бы Рэнсома… черт побери, снова начинается!.. Беглец поднялся и торопливо пошел прочь.

Приступы умопомрачения повторялись каждые несколько минут. Но Рэнсом придумал своеобразный трюк: он словно останавливал мыслительную деятельность и давал приступу, как волне, перекатиться через сознание. Терзать себя по этому поводу было бессмысленно, зато после приступа он снова становился нормальным человеком. Куда большие опасения вызывала проблема пищи. Рэнсом попробовал отрезать кусок от «дерева». Как он и ожидал, стебель оказался податливым, вроде овоща, а не жестким, как древесина. Когда он вонзил в него нож, весь гигантский организм задрожал до кончиков листьев, как если бы Рэнсом одной рукой расшатал мачту корабля под всеми парусами. Отрезанный кусок оказался почти безвкусным, но неприятных ощущений не вызывал. Несколько минут Рэнсом удовлетворенно жевал мягкую клетчатку, но проглотить так и не смог: она годилась только как жвачка. Все же, то и дело отрезая от стеблей новые куски и засовывая их в рот, он испытывал некоторое облегчение.

Сегодня уже не было необходимости удирать от погони, и Рэнсом просто блуждал по лесу, надеясь отыскать какую-нибудь пищу. Впрочем, поисками это было трудно назвать, поскольку он не имел понятия, есть ли на Малакандре подходящая для человека еда, и не узнал бы, если б нашел. Во время этих бесцельных блужданий произошел эпизод, сильно перепугавший беглеца. Он вышел из леса на небольшую прогалину и не успел толком оглядеться, как вдруг увидел, что на него надвигается огромная желтая туша, рядом — еще одна, а вокруг — целое стадо. Рэнсом хотел было обратиться в бегство, но его уже окружали со всех сторон покрытые блекло-желтым мехом существа. Больше всего они напоминали жирафов, но временами поднимались на дыбы и даже делали несколько шагов на задних ногах. К тому же они были стройнее и гораздо выше, чем жирафы, и объедали самые верхние листья лиловых растений. Заметив Рэнсома, громадины уставились на него влажными глазами и зафыркали глубоким басом, но враждебных намерений у них явно не было. Их прожорливость поражала: минут за пять они изуродовали верхушки нескольких сотен деревьев, впустив в лес столбы солнечного света, и двинулись дальше.

По трезвому рассуждению, этот эпизод даже успокоил Рэнсома: он уже начинал бояться, что сорны — единственная форма жизни на планете. Теперь же он познакомился с вполне достойными представителями животного мира, которых, вероятно, можно приручить. Скорее всего, то, что они едят, годится и для человека — нужно только взобраться на «дерево»! Рэнсом поискал взглядом подходящий стебель и заметил, что, объев листья с верхушек, желтые животные открыли его глазам широкую панораму. Над «деревьями» возносились все те же бело-зеленые пики, что он увидел вчера от корабля на дальнем берегу озера.

Сегодня они были гораздо ближе. Вершины их, казалось, упирались в небо, и Рэнсому пришлось откинуть голову, чтобы рассмотреть, что они разной высоты. Они напоминали столбы, расставленные как попало, без всякого плана. Некоторые заострялись кверху и заканчивались настоящими шпилями; другие, сужаясь снизу вверх, на вершине вновь расширялись и образовывали своего рода платформы, которые, как показалось Рэнсому, каждую секунду грозят обвалиться. Он отметил, что обрывистые склоны изрезаны трещинами и неровностями, как сетью морщин. Между двумя пиками, словно приклеенная, висела неподвижная голубая лента, — несомненно, водопад. Это окончательно убедило Рэнсома, что перед ним горы — горы совершенно невероятных очертаний. Изумление в его душе уступило место возвышенному восторгу. Он понял, что эти горы — самое полное выражение идеи перпендикуляра, которой подчинялось все на Малакандре: звери и растения, волны и холмы. По сравнению с этим буйством камня, взметнувшегося вверх, как застывшая струя фонтана, и легко повисшего в воздухе, любые земные горы казались лежащими на боку. Сердце Рэнсома забилось сильнее от восхищения и восторга.

Но в следующий миг оно словно замерло в груди. На бледно-зеленом фоне горы, совсем недалеко (сами горы были от Рэнсома всего в четверти мили) в разрыве между верхушками растений появилась движущаяся фигура. Она, казалось, подкрадывалась к беглецу, и он сразу ее узнал. Огромный рост, смертельная худоба, крючковатый, как у злого колдуна, нос — это был сорн. У него была узкая голова с конической макушкой.

Тонкими до прозрачности, подвижными, похожими на паучьи лапы руками сорн раздвигал перед собой стебли. Бессознательная уверенность, что чудовище разыскивает его, охватила Рэнсома. Все заняло лишь долю секунды — не успел образ ужасного противника запечатлеться в сознании, как беглец уже несся огромными скачками в чащу леса.

У него не было плана спасения. Он просто хотел как можно дальше оторваться от сорна. На бегу он молил Бога, чтобы враг был один — а вдруг лес кишит ими, вдруг они достаточно умны, чтобы взять его в кольцо! Но сейчас это безразлично — нужно просто бежать, бежать, сжимая в руке нож. Страх растворился в неистовом беге и уступил место хладнокровной осторожности. Рэнсом был как никогда готов к последнему испытанию.